Джон Кабат-Зинн — почетный профессор медицины в Медицинской школе Массачусетского университета, основатель и директор Клиники работы со стрессом.
30 лет назад Кабат-Зинн первым решил выяснить, как практика внимательности (mindfulness meditation) влияет на состояние людей, страдающих от хронической боли или тревожного расстройства.
Перевод © Анастасия Гостева Источник: сайт http://vnimatelnost.com/
Точнее, до Кабат-Зинна многие духовные учителя говорили о том, что медитация трансформирует наше восприятие боли и тяжелых эмоций, но никто из научного сообщества не пытался замерить биологические показатели человека до и после медитативной практики и получить количественные данные. Сегодня разработанная им программа «Снижение стресса посредством практики внимательности» (Mindfulness-Based Stress Reduction) применяется в 120 медицинских центрах только в США, и через нее прошли более 20 000 человек.
В этом интервью главному редактору сайта Mindful.org Барри Бойсу (Barry Boyce) Кабат-Зинн рассказывает о том, почему он не любит использовать слово «духовность», как практика внимательности может изменить социальное устройство и зачем говорить о медитации научным языком. (Я немного сократила интервью в связи с обилием в нем американских реалий, полная версия по ссылке — прим. переводчика).
Чем практика внимательности отличается от развития сосредоточенности?
Практика внимательности предлагает нам гораздо более глубокую перспективу. Она помогает понять, что наше конвенциональное восприятие себя и даже того, что мы имеем в виду, говоря о «себе», о своем «я» — неполное. Мы упускаем несколько очень важных вещей. Практика внимательности помогает нам осознать, как и почему мы путаем, подменяем действительность рассказом об этой действительности, который сами же и создаем. И тогда это осознание позволяет нам проложить путь к более ясному и здравому восприятию реальности, благоденствию и ощутить больше смысла в жизни.
Почему вы считаете, что научный подход так важен в распространении практики внимательности?
Мне совсем не интересно заниматься «распространением» практики внимательности. Мне гораздо интереснее разжечь в людях страсть к поиску того глубинного и лучшего, что есть в каждом из нас, но что обычно скрыто и редко доступно.
Наука — это особый способ понимания мира, который позволяет некоторым людям соприкоснуться с тем, что при других обстоятельствах они бы отвергли. И поэтому в данном случае научный подход становится разновидностью искусных методов, расширяющих восприятие.
Объединяя науку и медитацию, мы начинаем находить новые способы показывать людям пользу, которую они могут извлечь из понимания того, как функционирует их мозг, и как они могут, посредством медитативной тренировки, запустить в мозге процессы, генерирующие большую проницательность и ясность.
Научные исследования также позволили нам получить интересные и важные данные о том, какое положительное воздействие на здоровье человека оказывают подобные медитативные техники. Благодаря науке нам удалось пролить свет на то, какие механизмы запускаются в мозге во время медитации, за счет чего практика, вероятно, оказывает свое воздействие на мозг (регулирование эмоций, когнитивный контроль, внимание, активная память, активация определенных соматических связей между телом и мозгом — соматических карт, утолщение серого вещества в определенных зонах мозга) и на тело (снижение симптоматики, улучшение физического самочувствия, усиление работы имунной системы, эпигенетическое усиление и ослабление экспрессии большого количества генов в различных классах внутри генома).
Эти исследования также демонстрируют, что медитация может привнести в жизнь большую осмысленность, новое целеполагание — благодаря тому, что у практиков появляется понимание, что они как «я» не отделены от других. А принимая во внимание условия, в которых мы сегодня существуем на нашей планете, осознание всеобщей взаимосвязанности — это не духовная роскошь, а социальный императив.
Три или четыре тысячи лет назад — не так давно, по меркам эволюции — люди практиковали медитацию в довольно изолированных условиях, в основном — в монастырях. Сегодня медитация практикуется и изучается в лабораториях, больницах, клиниках и даже в начальной и средней школе.
Люди, которые учат практике внимательности и занимаются ее исследованиями, сами медитируют на протяжении десяти, двадцати, тридцати лет — и для них это не попытка прокатиться на гребне моды на медитацию, а образ жизни. Благодаря их работе практика внимательности впервые заинтересовала многих профессионалов из других областей — и это само по себе удивительное явление.
Но важно помнить о том, что практика внимательности — это не просто милая «концепция». Это — новый способ жить, и часто он перпендикулярен тому, как человек жил раньше. Продвижение в практике требует постоянства и развития.
Какие новые горизонты появились в последние годы в применении практики внимательности?
Сегодня практика внимательности проникает в сферы, которые лежат далеко за пределами медицины, здравоохранения и даже психологии и нейронауки. Разрабатываются курсы и программы по использованию практики внимательности при подготовке к родам, для сознательного родительства, в образовании, бизнесе, спорте — профессиональном и любительском, в юриспруденции и криминальной юстиции, и даже в политике.
После того, как Тим Райан (Tim Ryan) — конгрессмен от демократической партии из Огайо — на личном опыте познакомился с практикой внимательности, он стал главным сторонником того, чтобы государство оказало большую поддержку исследованиям эффективности этой практики и ее дальнейшего применения в здравоохранении и образовании.
Сразу в совершенно разных областях науки появилось понимание на уровне аксиомы, что тело и разум всегда находятся в очень близких отношениях, всегда коммуницируют между собой — по крайней мере, биологически. И если мы хотим быть здоровыми и благополучными, если мы хотим эффективно функционировать, мы должны научиться слышать, о чем они говорят друг другу, и участвовать в этой коммуникации.
Приносит ли синхронизация ума и тела какую-то еще пользу, помимо эффективного функционирования?
Сознавание (awareness), о котором мы говорим, когда используем термин «внимательность», также влияет на мотивацию наших действий. Например, на то, как мы справляемся со своей жадностью или стремлением к власти и богатству. Во время финансового кризиса 2008-2009 годов мы могли наблюдать, какое огромное воздействие на происходящее в банках и страховых компаниях оказала жадность их топ-менеджеров.
Наивно рассчитывать на то, что мы исцелимся от этой болезни только за счет финансовой помощи, стимуляционных пакетов и созданного волшебным образом доверия к экономике. Мы нуждаемся совершенно в другом типе доверия и в другом типе экономики — таком, при котором средства не расходуются бездумно, а ресурсы распределяются на благо общества, на благо людей и на благо всей планете.
И практика внимательности может помочь нам приоткрыть двери в эту новую реальность — помогая нам осознать ограниченность индивидуалистического подхода, основанного не неограниченной жадности и концептуальном мышлении.
Похоже, представление, что если мы хорошо подумаем, то найдем способ разобраться с серьезными проблемами, в последнее время слегка потеряло свою привлекательность.
Вот именно. Даже очень, очень умные люди — а их немало, начали осознавать, что мышление — лишь одна из возможных форм разума. Если мы не признаем тот факт, что существуют разнообразные измерения интеллекта, мы не даем проявиться нашей способности находить творческие решения в тех случаях, когда одной только простой логики не хватает.
Это похоже на механистический подход, который существует в медицине — мы должны исправить поломавшийся орган в человеке, как автомеханик исправляет или меняет сломанную деталь в машине. Но в рамках этого подхода невозможно понять, какая трансформация происходит в организме в процессе исцеления, что происходит, когда мы гармонизируем тело и разум. В этом механистическом подходе отсутствует очень важный элемент — сознавание или то, что мы называем внимательностью.
Истинное сознавание может оказывать влияние на то, как мы думаем, и в результате люди лучше осознают мотивацию своих действий. Сегодня у нас есть возможность найти баланс между культивацией обусловленного мышления и культивацией внимательности. Каждый может попытаться найти этот баланс прямо сейчас. И тогда это окажет воздействие на мир в целом.
С другой стороны, если мы продолжим доминировать на планете так, как наш вид делал это на протяжении последних шести-семи тысяч лет, это может привести к очень нездоровым последствиям.
Вы сказали, что практика внимательности предлагает нам гораздо более глубокую перспективу, чем просто способность фокусировать свое внимание. Что мы можем сделать для того, чтобы рассказать об этой перспективе как можно более широкому кругу людей?
Знаете, в конечном счете это довольно сомнительный путь. Все, что мы можем делать — это прислушиваться к глубинному зову в наших сердцах и в мире, и стараться следовать своим путем так хорошо, как это возможно. Я постоянно подчеркиваю универсальный характер внимательности и сознавания, но я ни в коем случае не имею в виду создание универсальной церкви или универсального религиозного движения. Я говорю о том, как важно осознать, что это значит — быть человеком. Я даже не люблю использовать слово «духовный».
Можем ли мы просто задуматься о том, что значит быть человеком — с эволюционной, с исторической точки зрения? Что становится возможным для нас, когда вселенная вдруг, на краткий миг, проявляет себя в виде чувствующего тела и существа — нашего тела — и мы живем эту жизнь (семьдесят, восемьдесят, девяносто лет), а затем снова растворяемся обратно в недифференцированный океан потенциального?
Большую часть нашей жизни мы так поглощены собой, так эгоцентричны, что мы не находим времени заняться тем фундаментальным исследованием оснований нашего бытия, о котором Аристотель сказал: «Жизнь, не подвергнутая рассмотрению, не стоит того, чтобы ее проживать».
Я старался и стараюсь развивать универсальный, нерелигиозный лексикон для разговора о практике внимательности, но при этом я всегда подчеркивал критическую, чрезвычайную важность не-дуального аспекта медитации — мы медитируем не для того, чтобы куда-то попасть, не для того, чтобы достичь какой-то цели. И это, конечно, немедленно вызывает много смущения в умах — потому что практически все, что мы делаем, кажется нацеленным на какой-то результат, на то, чтобы попасть в какое-то другое место или состояние.
Да и с какой стати, ради всего святого, вы не должны хотеть перемен? Если вы испытываете сильную боль, если вы страдаете от какой-то болезни, вы всегда хотите либо вернуться назад, в тот миг, когда вы еще были здоровы, либо попасть в будущее, где вы, возможно, опять будете чувствовать себя лучше. Это так не по-американски, да и не по-человечески — просто довольствоваться тем, что есть!
Но не соглашаясь на это, мы упускаем возможность осознать и раскрыть огромный потенциал, который заложен в присутствии в настоящем моменте. Это не значит, что мы должны согласиться «довольствоваться» чем-то. Это значит, что нам нужно осознать — в каком-то смысле лучше никогда не становится!
Что вы имеете в виду?
Очень просто. Будущее еще не наступило, хотя мы можем создать множество иллюзий на счет того, каким оно должно быть. Прошлое уже завершилось. Все, что у нас есть, все, с чем мы имеем дело — здесь, в настоящем, такое, как оно есть. Поэтому самый эффективный путь — это иметь дело с тем, что есть, а не предаваться иллюзиям относительно своего опыта, принимая желаемое за действительное или идя на поводу у своих амбиций. В противном случае вы можете создать больше вреда, чем пользы.
Когда мы обманываем сами себя относительно истинной природы нашего опыта, мы вредим не только другим, но и себе. Мы отказываемся от каких-то частей себя, от нашей фундаментальной связи с другими людьми и с окружающей средой. Исцеление и трансформация становятся возможными в тот момент, когда мы принимаем действительность такой, как она есть — хорошей, плохой, уродливой — а затем действуем со всем нашим воображением, добротой и намерением.
И помня об этом, мы стараемся выработать такой способ говорить о практике внимательности — как о медитации и как об образе жизни, — чтобы у людей возникло понимание, что речь идет прежде всего о здравом смысле.
Чтобы любой мог сказать: «Ну конечно, это имеет смысл. Жить в настоящем — это проявление здравого смысла. Быть чуть менее осуждающим или хотя бы осознавать свою склонность судить других — это проявление здравого смысла. Почему же я не замечал этого раньше? Это же так очевидно!».
А кто может помочь донести это сообщение до людей?
Это гигантский вызов — учитывая, насколько мы все несвободны и слепы относительно собственной обусловленности. В мире не так много выдающихся учителей, а кроме того далеко не каждый готов воспринять наставления по медитации, переданные традиционным языком. Поэтому, возможно, нам нужно множество преданных своему делу, высоко образованных и искусных учителей медитации, достаточно продвинувшихся в собственной практике. В мире так много страданий, и можем ли мы не принять это вызов в той или иной мере?
Именно поэтому очень много наших усилий в рамках развития программы MBSR идет на профессиональную подготовку — чтобы вырастить новое поколение людей, глубоко укорененных в опыте проявления универсальной дхармы и готовых нести этот опыт в мир, используя все возможные искусные методы. Людей, способных посвятить себя исцелению и трансформации мира, так нуждающегося в доброте и любви.
Что требуется — кроме доброго сердца — для того, чтобы учить практике внимательности?
В каком контексте мы бы ни обучали практике внимательности, крайне важно быть укорененным в своем собственном медитативном опыте. Мы должны быть укоренены в простоте и несуждении, быть открытыми возможностям, но в то же время обладать глубоким видением себя и других. Это качества, который может в себе развить любой — поэтому, по сути, это не такое уж большое дело и не какой-то особый дар.
Конечно, всегда найдутся люди, которые будут использовать практику внимательности и любые другие практики в личных интересах. Есть люди, которые стремятся превратить процесс обучения в громкую кампанию — но это происходит из-за непонимания глубинной сути практики или из-за ограниченного понимания.
Неминуемо найдутся люди, которые — из-за своих заблуждений — попытаются эксплуатировать практику внимательности в своих целях. Но это неизбежная цена за то, что практика становится доступна широкому кругу людей.
Ну и кроме того, мы должны постоянно напоминать себе и молодым учителям, что речь идет не о полезном карьерном шаге, а о том, чтобы глубоко исследовать природу нашего человеческого опыта, природу нашего сердца и ума. Это похоже на научное исследование — а с научной точки зрения ум представляет собой огромную тайну.
Вся эта работы строится вокруг понимания того, как сознавание гармонизирует и уравновешивает наши мысли. Нет ничего плохого в том, чтобы думать. Мышление и эмоции могут быть красивыми и приносить красивые плоды. Но если мышление не гармонизировано с сознаванием, мы, в результате, будем обмануты нашими мыслями, и наш ум подведет нас именно в тот момент, когда мы будем нуждаться в нем сильнее всего.