29 ноября 2012 года состоялся вебинар, который вел Майкл Япко с участием Нормы и Филиппа Барретта, посвященный терапевтическим метафорам. Норма и Филипп – хорошо известные в США психотерапевты. Они специализируются на краткосрочной психотерапии, эриксоновском гипнозе, нейролингвистических и стратегических подходах в индивидуальной, семейной и групповой терапии.
Майкл Япко знаком с супругами Барретта более 30 лет, и впервые они встретились на одном из семинаров, в ходе которого ведущий был очарован их терапевтическими историями и метафорами.
М.Я.(Майкл Япко): — В чем состоит волшебство метафор?
Н.Ф.Б.(Норма и Филипп Барретта): — Волшебство метафор заключается в результатах воздействия: они рассказываются определенному пациенту, в определенное время и соответствующим образом. Если какие-либо из названных условий отсутствуют, то метафоры не являются волшебными.
Кроме того, важная особенность метафор состоит в том, что они продолжают действовать после окончания сеанса. В связи с этим была рассказана история женщины, которая после развода с мужем была вынуждена заняться бизнесом, но перестала справляться с множеством возникших дел и обязанностей. Приняв во внимание индивидуальные особенности пациентки, гипнотерапевт рассказал ей метафору про лягушку, которая постоянно прыгает и однажды попала на проезжую часть дороги.
М.Я.: — В связи с этим возникает вопрос, почему терапевт решил, что именно эта метафора будет верной для пациентки?
Н.Ф.Б.: — Пациентка перечислила множество дел, с которыми не справлялась, а гипнотерапевт решил с помощью метафоры «перейти от мира людей к миру животных». На самом деле метафора уже содержалась в послании пациентки, а терапевт только выразил ее в определенной форме.
На основании этого определяется различие между авторитарным и недирективным подходами в гипнозе: в последнем случае гипнотерапевт не говорит напрямую, что нужно делать пациенту.
М.Я.: — Почему пациент принимает терапевтическую метафору, рассказанную терапевтом?
Н.Ф.Б.: — Такое принятие зависит от фильтров восприятия, культурных программ и социального контекста пациентов. Вместе с тем перед реализацией терапевтического потенциала метафоры должен быть установлен раппорт между терапевтом и пациентом, доверительные отношения между ними («терапевтический альянс»). Кроме того, эриксоновский гипнотерапевт при создании метафор принимает во внимание субъективный опыт клиентов.
М.Я.: — Почему из всего многообразия средств гипнотерапии вы решили работать преимущественно с метафорами?
Н.Б.: — Мой муж хороший рассказчик, поэтому он решил работать с метафорами, и эта способность естественным образом эволюционировала в профессию. Большое влияние также оказало общение с Милтоном Эриксоном. Кроме того, сама практика гипнотерапии способствует рассказыванию метафор.
Мы обучались НЛП, и лингвистические паттерны оказались очень эффективными и полезными. Наряду с этим очень важна вера: когда мы верим, что мы можем что-либо сделать; при этом осуществляется внутренняя работа, а речь направляет такую внутреннюю работу в нужное русло.
Следовательно, речь является важным терапевтическим средством для работы с клиентами. И в этом отношении следует принимать во внимание значения слов [в частности, Эриксон нашел более 140 значений для английского слова «run»] . Эриксон эффективно применял метафоры к разным пациентам, и это отчасти было обусловлено тем, что он жил как в сельской местности, так и в городе.
Когда мы впервые приехали к Эриксону, он дал нам анкету с пятью вопросами. Он рассказывал разные истории, а сам был очень наблюдателен, замечая минимальные сигналы, читал нас, как книгу.
Таким образом, одним из важнейших навыков М. Эриксона была его феноменальная наблюдательность.
После посещения семинара М. Эриксона мы стали работать вместе как единая команда психотерапевтов.
М.Я.: — Как вам удается так гармонично работать вместе: например, если один начинает предложение, то другой его завершает?
Н.Ф.Б.: -Несмотря на такую особенность, каждый остается индивидуальностью, а наше личное и профессиональное взаимодействие подобно танцу.
Мы являюемся не только практикующими психотерапевтами, но и осуществляем образовательную деятельность в форме авторских семинаров и мастерских.
В частности, в настоящее время мы проводим семинары по самодифференциации. Основная идея таких семинаров заключается в том, что каждая личность уникальна и несет ответственность за себя. В процессе семинара участники учатся более гибко использовать свои «фильтры восприятия» (социальные, культурные, семейные).
М.Я.: — Должен ли пациент находиться в трансе, когда ему рассказывают терапевтическую метафору?
Н.Ф.Б.: — Для эффективности терапевтической метафоры необязательно, чтобы пациент находился в трансе.
Зачастую терапевтический процесс проходит без формального наведения гипнотического транса, поэтому важными являются спонтанные проявления повседневного транса.
Всем этим навыкам можно было научиться у М. Эриксона, который рассказывал метафоры своим ученикам, в то время как каждый из его учеников воспринимал эти метафоры по-своему.
Мифы древней Греции и Рима являются хорошим источником для создания терапевтических метафор. Вместе с тем самым ценным в этом отношении является опыт терапевта.
Метафоры являются неотъемлемой частью речи, речевыми оборотами; зачастую мы их не замечаем, настолько они естественны для всех. В то же время метафоры являются «цветами красноречия». Образность речи воздействует не хуже иных физиологических стимулов.
Как отмечал юрист П. Сергеич, «Впечатление, сохраняющееся в представлении слушателей после настоящей ораторской речи, есть ряд образов. Люди не столько слушают большую речь, сколько видят и чувствуют ее. Вследствие этого слова, не вызывающие образов, утомляют их. Ребенок, перелистывающий книгу без картинок, — это совершенно то же, что слушатель перед человеком, способным только к словоизвержению». И далее автор продолжает: «Скажите присяжным: честь женщины должна быть охраняема независимо от ее общественного положения. Будут ли вас слушать профессора или ремесленники – все равно; эти слова не произведут на них никакого впечатления: одни совсем не поймут, другие пропустят их мимо ушей. Скажите, как сказал опытный обвинитель: во всякой среде, в деревне и в городе, под шелком и бархатом или под дерюгою, честь женщины должна быть неприкосновенна – и присяжные не только поймут, но и почувствуют и запомнят вашу мысль».
Известный советский ученый и гипнотерапевт К. И. Платонов доказал, что «слово оказывается подчас чрезвычайно могущественным лечебным фактором, производящим прямое и непосредственное воздействие на характер и динамику корковых процессов. Это открывает прямой путь к устранению патологических процессов и мобилизации необходимых внутренних ресурсов организма больного». (К. И. Платонов «Слово как физиологический и лечебный фактор». М., 1957. С.7). Вместе с тем слова могут содержать разные значения; их сочетание может быть неопределенным («ощущать», «видеть», «слушать» «это») и в то же время с помощью слов выражаются вещи, объекты, вызывающие ассоциации и образы.
Если вести речь о современной гипнотерапии, то метафоры представляются особенно полезными во время терапевтической стадии сеанса, после наведения. Метафоры содержат конкретные образы, в то время как при наведении транса зачастую используются неопределенные местоимения, родовые понятия, которые являются настолько обобщенными, чтобы человек мог наполнить их собственным смыслом.
Зачастую многие специалисты, работающие в области психотерапии, смешивают метафоры как обороты речи с историями, которые их содержат. Полагаем, что в одной терапевтической истории может содержаться множество метафор, в то время как в одной метафоре нет ни одной истории. Иными словами, история наполнена образами, которые являются ее составными частями, но ни одна из них не способна выразить целостность самой истории. Поэтому сюжет, о котором рассказывает терапевт пациенту, может содержать целый ряд образов, сравнений, антитез, метафор и все они являются его актами.
Важнейшей особенностью речи гипнотерапевта, влияющей на ее восприятие, является голос: его высота, тембр, четкость, эмоциональная окраска. Вместе с тем слог, который использует гипнотерапевт, являет собой внутреннее убранство речи, ее смысл, который также способствует терапевтическому результату наряду с фундаментом, несущими конструкциями и фасадом (параметрами голоса). В связи с этим отметим элементы слога, которые может развивать гипнотерапевт: чистоту слога, его точность, богатство слов (включая словарный запас), простоту и силу слога, благозвучие.
Чистота слога означает его ясность. Эпикур учил: не ищите ничего, кроме ясности. Приведем здесь мнение В. Сергеича: «Бывает, что оратор почему-либо находит нужным высказаться неопределенно по тому или иному поводу [например, при наведении транса]; но ясность слога необходима в этом случае не менее, чем во всяком другом, чтобы сохранить именно ту степень освещения предмета, которая нужна говорящему; иначе слушатели могут понять больше или меньше того, что он хотел сказать». В случае с рассказыванием метафоры гипнотерапевту необходима ясность слога, чтобы не только способствовать терапевтическому результату, но и минимизировать возможное негативное ее восприятие пациентом (оно подобно ружью, что висит на стене, которое может изредка стрелять).
Точность слога означает главным образом исключение из речи тавтологий, смешения родовых и видовых понятий. Здесь мы можем обратиться к примеру из монографии Д. Кембеля «Философия риторики»: в третьей книге Моисея записано: «Они (египтяне), как свинец, погрузились в великие воды». Если сказать «они, как металл, опустились в великие воды», то четко видна разница в выразительности этих фраз. Что касается тавтологий, то можно привести название книги К. Лэнктон и С. Лэнктон, посвященной терапевтическим метафорам в эриксоновском гипнозе: «Волшебные сказки» (К. Лэнктон С. Лэнктон «Волшебные сказки». Воронеж, 1996 г. В оригинале название «Tales Enchantment»). Представляется, что сказки без волшебства для взрослых – это как сказки для детей без картинок.
Обширный словарный запас составляет то богатство слов, которое необходимо знать гипнотерапевту, поскольку он работает с разными пациентами различных профессий. «Строго говоря, образованный человек должен свободно пользоваться всеми современными словами своего языка, за исключением специальных научных или технических терминов. Можно быть образованным человеком, не зная кристаллографии или высшей математики; нельзя – не зная психологии, истории, анатомии и родной литературы» (П. Сергеич «Искусство речи на суде» С.45). В последнем случае родная литература может выступать основой, на которой формируется образная речь гипнотерапевта.
Изящество слога заключается в простоте, но совершенство простоты дается нелегко. Римский оратор Квинтилиан говорил: «Всякая мысль дает те слова, в которых она лучше всего выражается; эти слова имеют свою естественную красоту; а мы ищем их, как будто они скрываются от нас, убегают; мы все не верим, что они уже перед нами, ищем их направо и налево, а найдя, извращаем их смысл. Красноречие требует большей смелости; сильная речь не нуждается в белилах и румянах. Слишком старательные поиски слов часто портят всю речь. Лучшие слова – это те, которые являются сами собою; они кажутся подсказанными самой правдой; слова, выдающие старания оратора, представляются неестественными, искусственно подобранными; они не нравятся слушателям и внушают им недоверие: сорная трава, заглушающая добрые семена» (Квинтилиан «Наставления оратору» De Inst.Or.,VIII). Гипнотерапевту следует говорить свободно, чтобы речь текла подобно реке, а слова бы не смешивались, словно люди в толпе.
Таким образом, речь терапевта должна быть простой и понятной пациенту (J. Becchio, C. А. Болсун, материалы курса «Психодинамическая гипнотерапия», 2012). В то же время речь гипнотерапевта является многослойной и включает: как метафоры, так и невербальный язык.
Наряду с перечисленными элементами слога важным его благозвучие. В обыденной речи благозвучию придается второстепенное значение, но из этого не следует, что ею должно пренебрегать. Хорошо, когда речь построена орфоэпически правильно и не всегда на практике это удается осуществить. В настоящее время в рамках психолингвистики проводятся исследования этого аспекта речи. Вместе с тем еще в XIX-XX вв. поэты и риторы заметили как те или иные звуки воздействуют на эмоциональное состояние. В частности, если прочитать вслух следующий отрывок из повести Л. Н. Толстого «Детство»: «Счастливая, счастливая, невозвратимая пора детства! Как не любить, не лелеять воспоминаний о ней? Воспоминания эти освежают, возвышают мою душу и служат для меня источником лучших наслаждений», то после этого только глухой может сомневаться в том, что меланхолия выражена в плавных и шипящих звуках.
Таким образом, цветы красноречия (особенно в виде метафор) могут взрасти на определенной и благодатной почве общей культуры гипнотерапевта. Перечисленные элементы слога вкупе с параметрами голоса выражают неповторимый стиль и уникальность его личности.
При перепечатке ссылка на http://rushypnosis.ru обязательна